koryo-saram.com

  После смерти Сталина в 1953 году последовал период, который известен в истории как «хрущевская оттепель». Во время периода десталинизации заметно ослабла цензура, прежде всего в литературе, кино и других видах искусства, где стало возможным более открытое освещение действительности. «Оттепель» дала возможность несколько снизить уровень тоталитарного контроля в стране, а также отменить ранее принятые жесткие решения в отношении лиц, незаконно обвиненных и осужденных. В отношении корейцев были отменены ранее действовавшие запреты на передвижение по стране. Корейцы начали покидать колхозы и мигрировать как в пределах среднеазиатских республик, так и в другие регионы СССР.

  Начиная с середины 1960-х годов, происходит бурное развитие экономической и культурной жизни советских корейцев. Представители корейской диаспоры были представлены практически во всех областях знаний, в самых разных сферах общественно-политической жизни страны. За сравнительно короткое время корейцы сумели не только адаптироваться в новых климатических и социокульутрных условиях, но и занять довольно высокие социальные позиции. 

  В тот период происходит окончательное формирование русской формы имени у советских корейцев, основой чего стало принятие 27 июня 1968 года «Основ законодательства СССР о браке и семье». Это закрепило общегосударственную обязательность трехчленного наименования для всего населения страны. Таким образом, власти унифицировали имена советских граждан, тем самым стандартизировав и имена советских корейцев. Но еще до принятия данного закона, у корейцев, проживающих в сельской местности, антропонимическая модель уже утвердилась в форме, состоявшей из фамилии, имени и отчества. Например: Ким Александр Геннадьевич, Хегай Марина Юрьевна, Югай Константин Афанасьевич, Хван Светлана Ивановна. Об этом подробно пишет Р.Ш.Джарылгасинова, ссылаясь на данные «Записей актов о рождении».

  Можно говорить о том, что к 1970-м годам произошел полный переход от корейской формы имени к русской форме. Корейцы называли своих детей только русскими или европейскими именами. Это было обусловлено совокупностью факторов, самым значительным из которых был переход на русский язык в качестве основного. Этому способствовала и миграция корейцев за пределы республик Средней Азии, а также урбанизация.

   После отмены официальных ограничений произошло послабление в отношении национального языка корейцев. В школах сельских местностей, где оставалось компактное корейское население, в 1950-1960-е годы было введено преподавание корейского языка как иностранного, а с 1960-х годов как родного. Корейцы, жившие в городах, не были охвачены уроками корейского языка. Информационное пространство корейского языка ограничивалось ареалами компактного проживания корейцев, то есть корейскими колхозами.

  Преобладание русского языка во всех сферах общественной жизни становилось всё очевиднее. Хорошее владение родным языком в ущерб знанию русского языка сужало перспективы получения образования и успешной карьеры. Ни у самих учащихся, ни у родителей не было мотивации к овладению корейским языком и они сами отказывались от него.

 За пределами бытовой жизни, в условиях полиэтнической среды, корейский язык не был востребован, что лишало молодое поколение стимула к его изучению. В то же время наблюдалось стремление к овладению русским языком. Таким образом, русский язык для корейцев постепенно стал переходить в разряд основного.  Как пишет Дё Юн Хи, «в тот период корейский язык становится пассивным компонентом культуры советских корейцев, что проявилось в сужении его социальных функций, сведении роли корейского языка к внутрисемейному языку, причем к языку, знание которого не является социально престижным».

  По данным Всесоюзной переписи населения 1959 года 79 % корейцев назвали своим родным языком корейский и 20,7 % – русский (или другой). В 1989 году эти цифры составили уже 55,7 % и 44,3 % соответственно.

  В 1950-60-е годы экономическое положение корейских колхозов начинает стабилизироваться. Именно сельское хозяйство, в котором корейцы уже успели зарекомендовать себя как хорошие работники, принесло им наиболее широкие возможности для самореализации.

 Благодаря росту сельскохозяйственного производства корейские колхозы смогли повысить благосостояние колхозников. О росте материального достатка колхозного крестьянства ярко свидетельствовали, например, жизнь и быт колхозов «им.Димитрова», «Полярная звезда», «Политотдел», «Северный Маяк» и др. В поселках были построены асфальтированные улицы, обсаженными деревьями. Для колхозников были построены хорошие дома с электрическим освещением. По красоте домов и улиц, обилию парков, дворцов культуры, кинотеатров эти колхозы можно было сравнить с лучшими районными центрами. На рост экономического уровня корейских колхозов влияли следующие факторы:

• организационные способности руководителей корейских колхозов;

• важным фактором стала свойственная корейцам высокая организованность в работе на земле и их трудолюбие, которые были известны уже на Дальнем Востоке;

• в экстремальной ситуации, в которой, несомненно, оказались корейские переселенцы после депортации, сильнее проявляется организованность и дисциплина;

• идеологический фактор. Мотивацией для колхозников к  более продуктивному труду служила высокая оценка их со стороны властей в виде поощрения корейских  колхозников государственными наградами.

  Советская власть, используя идеологию в качестве важного инструмента, сумела мобилизовать людей на достижение высоких темпов роста экономических показателей. Советские корейцы верили в идеалы социалистического строя, выполняя поставленные руководством страны планы производства сельхозпродукции.

  Отмена ограничений на передвижение по стране в 1953 г. дала мощный толчок к началу миграционных движений корейцев из республик Средней Азии в другие регионы Союза дала о Силовое сдерживание определенного процесса может приводить к резкому его проявлению после снятия запретов.

  В большей своей части внешняя миграция из среднеазиатских республик происходила в крупные города центральной России, на Украину. Некоторая часть корейцев переселилась на Северный Кавказ, где они дали начало новому очагу корейской культуры. По данным современного социологического опроса, 36 % опрошенных корейцев Северного Кавказа ответили, что переселились туда в период с 1950-х до середины 1980-х годов. Причины данного направления внешней миграции корейцев лежат в следующем:

  – во-первых, общий уровень жизни в европейской части России был выше. К тому же в крупных городах, таких как Москва, Ленинград, Киев и т.д. имелось больше возможностей;

  – во-вторых, сильным мотивационным фактором была экономическая заинтересованность. Например, на Украине, в центральных районах России, Кавказе имелись плодородные земли. Это было важно, особенно для корейцев, занимавшихся кобонди (полулегальным арендным подрядом);

  – в-третьих, корейцы старались получить образование в престижных ВУЗах СССР, которые находились в городах центральной части страны. Также в крупных городах сосредоточивались научные и культурные центры.

  В Средней Азии в середине 1950-х – начале 1960-х годов стал меняться национальный состав корейских колхозов вследствие происходившего процесса их укрупнения. Также менялась структура этнического состава колхозов, доля представителей других этнических групп по сравнению с корейцами стала возрастать.

  Следствием этого, стало то, что в сознании корейцев ощущение собственного «корейского» дома стало размываться по мере того, как корейские колхозы переставали быть для корейцев той «малой родиной», которая дорога и удерживает человека.

  Колхоз постепенно превращался в чужой, а город, как место, где имелось больше возможностей для самореализации, становился всё более привлекательным. Корейские колхозы, особенно для молодого поколения, стали менее слабым аттрактором, нежели город. Это послужило усилению миграции корейцев из колхозов в города.

  Трансформация традиционной обрядности в условиях урбанизации. Урбанизация формировала иную социокультурную среду, противоположную малой деревенской общине. В этой новой среде родственные связи, межличностные отношения в целом, характерные для традиционной общины стали заменяться формальными, отчужденными отношениями, дающими индивиду новую степень свободы.

 Урбанизация оказала существенное влияние на упрощение традиционной обрядности корейцев, исчезновение важных маркеров этнокультурной идентичности – корейских традиций и обычаев. Урбанизацию следует рассматривать, как процесс, в ходе которого происходят многоуровневые, многоаспектные изменения не только социального или экономического плана, но, прежде всего, культурного. В условиях города происходило упрощение традиционной корейской обрядности. Так если раньше свадьбы в колхозах проводились во дворах домов, то в городе этот обряд переносится в рестораны.

  Для ведения свадебной программы на корейские свадьбы приглашается профессиональный тамада. Раньше в условиях колхоза эта роль могла принадлежать кому-нибудь из старших родственников, отличающемуся красноречием. Кроме того, он должен был хорошо знать все церемониальные процедуры проведения свадебного обряда. Что касается тамады в ресторанах, то в его обязанности входит лишь исполнение роли ведущего вечера, при этом ему даже не обязательно быть корейцем.

  В условиях городской жизни стал меняться и похоронный обряд корё сарам. Так считалось, что гроб с телом покойного надо было выносить, переступив лишь один порог. В связи с этим, гроб из одноэтажного дома в колхозе чаще выносили через окно. В городе, в многоэтажном жилом доме это было сделать невозможно. Утрате определенных элементов обрядности служила практическая невозможность их выполнения в условиях города.

 Особенности возрождения национальной культуры в период «перестройки» и деятельность общественных организаций. Перестройка коснулась всех сфер общественной жизни. С ней связывали надежды на изменение ситуации в стране в лучшую сторону, прежде всего, в экономике.

  Помимо этого перестройка пробудила у народов Союза большой интерес в своему историческому прошлому и своей национальной культуре. Как пишет В.А.Тишков, «…конец ХХ века выявил иную ситуацию. В то время возникает такое понятие, как «возрождение», в данном случае речь идет о возрождении культуры, языка, традиций и истории советских народов.

  Возрождение культуры в период перестройки проявилось, прежде всего, в активном создании разного рода национальных движений по всему Советскому Союзу. Цели «новых национальных движений были во многом аналогичны целям национальных движений в XIX веке. Вновь на поверхность с большой силой выступили языковые и культурные требования – прежде всего, конечно, на территории бывшего СССР».     Возрождение национальной культуры корё сарам происходило во всех союзных республиках, где проживали значительные корейские диаспоры, началось с создания национальных организаций, в задачи которых входила консолидация и координация сил диаспор по возрождению утраченной национальной истории, языка, традиций и обычаев.

  В начале декабря 1988 г. в Ташкенте состоялось собрание корейской общественности города и Ташкентской области. На нем присутствовали более 1000 человек, многие из которых были известны в республике. На собрании был избран оргкомитет культурного центра корейцев Узбекистана, председателем которого был избран Сергей Михайлович Хан. Это был первый оргкомитет по созданию корейского культурного центра в СССР. 27 февраля 1990 г. состоялась первая учредительная конференция ташкентского корейского культурного центра.

 Вслед за Ташкентским корейским культурным центром были образованы Корейский культурный центр Каракалпакской АССР, областные центры в крупных городах и районных центрах. 12 января 1991 г. образована Республиканская ассоциация корейских культурных центров Узбекистана.   

  Что касается самой идеи возрождения корейского языка, корейских национальных традиций и обычаев, она стала, по сути, утопией. В чем же причина?

  Во-первых, корё сарам оказались просто к этому не готовы. За долгие годы проживания сначала на территории Приморья, затем в Средней Азии их этнокультурный облик подвергся таким сильным изменениям, что культура Кореи стала для них чужда и непонятна. И любые попытки навязать инородные культурные модели поведения в сформировавшуюся поликультурную среду корейцев просто не могли иметь успеха.

 Во-вторых, со стороны корейских общественных организаций Узбекистана не было предложено ни одной внятной программы действий по возрождению культуры корё сарам. Единственное, что было сделано, так это созданы курсы по изучению корейского языка. Но они не оказали существенного эффекта на изменение языковой ситуации советских корейцев. Многие из тех, кто проходил эти курсы, не имели возможности использовать свои языковые навыки на практике.

  Подводя итоги параграфа, хочется отметить, что период с хрущевской «оттепели» вплоть до экономической стагнации знаменуется окончательным формированием советской идентичности корё сарам. Также в период экономического застоя 1970-1980-х годов  стали происходить процессы, связанные с сильной утратой элементов корейской традиционной культуры, что отрицательно сказалось на духовной и культурной жизни корейцев.

  Знаменитые корейские колхозы-миллионеры стали постепенно приходить в упадок. Помимо общей экономической стагнации, причиной этому служила и политика руководства страны в аграрной сфере. Это привело к той пагубной деформации всей экономики республики, которая сложилась к концу 1980-х годов.

  Вместе с экономическим упадком, корейские колхозы окончательно потеряли статус этнических культурных центров корейцев. В поисках лучшей жизни большинство жителей корейских хозяйств перебирались в города. Это обусловило дальнейшее распыление корейского населения республики, которое ускорялось в ходе активного процесса урбанизации.

  К 1970-м годам произошел переход на русский язык в качестве основного. Это было связано с перерывом в преподавании корейского языка в школах колхозов с компактным проживанием корейцев, а также социальной непрестижностью корейского языка в Советском Союзе.

  Расширяется география районов, куда происходит миграция корейцев (центральные области СССР, Украина, Кавказ). В повседневной жизни корейцы, несмотря на активный процесс интеграции в инокультурную среду, продолжали сохранять элементы традиционной культуры. Необходимо отметить важность периода с конца 1980-х годов, когда стало активно декларироваться возрождение культурных ценностей корё сарам. Но большинство из тех тезисов оказалось невозможно осуществить на практике.

 

​

Список использованной литературы.

​

1. Дё Юн Хи. К истории современной языковой ситуации корейцев Узбекистана (1860-1960 гг.) / Узбекистан-Корея: научное и культурное сотрудничество: Тезисы докладов международной конференции. – Ташкент, 2000. – С. 404-408.

2. Джарылгасинова Р.Ш. Основные тенденции этнических процессов корейцев Средней Азии и Казахстана / Этнические процессы у национальных групп Средней Азии и Казахстана. – М.: Наука, 1980. – С. 43-73.

3. Ионова Ю.В. У корейцев Средней Азии / Краткие сообщения Института этнографии. – М., ИЭ АН СССР, 1963. Вып. 38. – С. 23-34.

3. Ким Б.И. Ветры наших судеб: Советские корейцы. История и современность. – Ташкент: Ўзбекистон, 1991. – 183 с. 

4. Ким Б.И. Корейцы Узбекистана: кто есть кто (справочное издание). – Ташкент: АККЦ, 1999. – 171 с.  

Ким Г.Н. Депортация и ликвидация национальных учебных заведений // http://world.lib.ru/k/kim_o i/ ch4rtf.shtml

5. Ким Г.Н., Мен Д.В. История и культура корейцев Казахстана. – Алматы: Гылым, 1995. – 346 с. 

6. Ким П.Г. Корейцы Республики Узбекистан: история и современность. – Ташкент: Ўзбекистон, 1993. – 176 с. 

7. Ким Санг Чхоль. Процесс формирования корейского общества на Северном Кавказе и его культурные особенности // Известия корееведения в Центральной Азии. – Алматы, 2005. – № 3 (11). – С. 64-73.

8.  Ким Сын Хва. Очерки по истории советских корейцев. – Алма-Ата: Наука, 1965. – 251 с. 

9. Хан С.М. Язык – душа народа  / Десять лет спустя. – Ташкент-Сеул: Ассоциация корейских культурных центров Республики Узбекистан, 2001. – С. 57-65.

10. Цой Ен Гын, Ян Вон Сик. Истоки наши. – Алматы: Sansam, 2002. – 136 с. 

11. Хан В.С. О причинах возникновения кобонди как формы предпринимательской деятельности советских корейцев / Ариран 1937. Литературно-художественный, публицистический альманах. – Ташкент, 2008. Вып. 1. – С. 93-100. 

12. Хан С.М. Корейские культурные центры – как они зарождались? / Десять лет спустя. – Ташкент-Сеул: Ассоциация корейских культурных центров Республики Узбекистан, 2001. – С. 5-12.