koryo-saram.com

 Советская власть, в отличие от царской, сразу после своего утверждения занялась формированием специального механизма и бюрократических структур, обеспечивающих управление полиэтничным населением страны.

  В процессе развернувшейся тотальной идеологической борьбы история особое место предназначила радио — новому средству массовой коммуникации, идеологиче­ской пропаганды, политического и художественного просвещения и воспитания огромной радиоаудитории невиданного доселе охвата.

   Уже в январе 1925 г. Дальревком принял постановление о радиостроительстве в Дальневосточной области, а 25 декабря того же года во Владивостоке был завершён монтаж станции и проведена первая пробная радиопередача. С 1 января 1926 г. эта первая на Дальнем Востоке широковещательная станция начала вести постоянные передачи: три раза в неделю — во вторник, четверг и субботу, — с 6 часов утра до 3 часов дня. Строились они по подобию передач Центрального московского радио им. Коминтерна. Начало и окончание трансляции сопровождались исполнением «Ин­тернационала», являвшегося в те годы гимном СССР, в граммофонной записи, затем передавались «Последние известия» из Москвы и выступления на текущие темы, между которыми звучала музыка с граммофонных пластинок[1] и выступления мест­ных музыкантов и артистов театров Владивостока[2].

  Редкие кадры кинохроники 1926 г., показывающей работу редактора, работников сектора, артистов Корейского театра, солистов корейского хора и даже многочисленную аудиторию радиослушателей Корейской слободки, окруживших высокий столб, на котором виднеется «тарелка» радиотранслятора тех лет, и сегодня вызывают большой интерес у всех, кто интересуется российской корейской культурой.

  А в те годы радиопередачи с огромным интересом слушали даже в Японии. «Директор Токийского общества „Асаши“ Такэо Кимидзука прислал на днях окрсовету ОДР восторженный отзыв о владивостокских радиоконцертах. По заявлению Кимидзуки, слышимость нашей радиостанции ничуть не хуже японских станций. Русская музыка доставляет японским радиослушателям большое удовольствие», — сообщалось в местной газете[3].

   В январе 1932 г. комиссия горкома ВКП(б) приступила к обследованию состояния радиовещания и радиофикации. По этому поводу газета «Красное знамя» писала: «В текущем (1932 г. — В.К.) году по плану радиофикации города число радиоустановок, включённых в общую сеть, предполагается довести до двух с половиной тысяч.

   В первую очередь будет проведена радиофикация всех красных уголков и комнат отдыха на предприятиях и в общежитиях крупных предприятий. Работа по радиофикации будет начата со Стройбазы АКО (Акционерное Камчатское общество. — В.К.) в Гнилом Углу и с Дальзавода. При радиофикации районов Первой речки и Ко­рейской слободки большое внимание будет уделено удовлетворению культур­ных запросов восточников (выделено мной. — В.К.)».

Постановлением Приморского областного исполкома от 5 января 1934 г. радиофикация и радиовещание объединялись в единую структуру — Приморский областной радиокомитет, подчёркивалась важнейшая роль радио для жизни Приморья. Разумеется, особое место в передачах отводилось политическому вещанию, и с февраля 1936 г. передачи общественно-политической проблематики были полностью возложены на Всесоюзное вещание (ТАСС). Значительное место занимали выступления руководителей Приморья, программы из раздела «Рабочая жизнь», «Комсомольская радио­газета».

   Наряду с общественно-политическим развивалось и художественное вещание. Появились музыкальные программы просветительского характера, к концертным выступлениям были привлечены местные музыканты[4].

   В сетке радиовещания Приморского областного радиокомитета на август 1934 г. передачам национального вещания отводилось немного времени: с 18.50 до 19.00. А в сетке радиовещания «по рабочему путинному полднику» передачам национального вещания отводилось времени в два раза больше — с 12.35 до 12.55, но их проведение чередовалось (через день) по времени с другими[5].

   В программе «нацменвещания» работали два сектора — корейский и китайский. В обоих секторах на должность редактора были выдвинуты, соответственно, тов. Эм Саир[6] и тов. Ян[7] (оба — члены партии с 1925 г.).

   Деятельность «восточных» секторов в основном предполагала два направления — литературное и музыкальное. Для такой работы привлекались артисты корейского и китайского театров, проводивших активную культурную работу среди «восточных трудящихся» Владивостока. Разрабатывались общеобразовательные программы для детей и взрослых. Радиопередачи для детей включали концерты детской художественной самодеятельности и передачи на корейском и китайском языках.

   Каждый последний четверг месяца по Приморскому радио передавались специальные музыкальные передачи для корейских рыбаков и шахтеров, музыкальные концерты для китайских рабочих на китайском языке. Репертуар радиоконцертов в жанровом отношении был очень интересным и разнообразным. Он включал: музыкальные инструментальные произведения (в том числе и русских композиторов), оркестровые попурри, а также вокальные сольные и хоровые корейские песни, злободневные частушки или юморески[8]. Среди исполнителей, принимавших участие в музыкальных передачах и концертах корейского сектора, были солисты и несколько художественных коллективов — оркестры и хор.

   В радиоконцертах разнообразных оркестров, состоявших из корейских музыкантов, пропагандировались лучшие образцы европейской, русской и корейской музыки.

   Так, духовой оркестр «Клуба имени Сталина» корейской слободки «Синханчхон» принимал участие в общегородских мероприятиях, выступал на вечерах интернациональной дружбы, а также, по мере необходимости, и в спектаклях корейского театра. Руководителем оркестра был Ким Николай С. — талантливый музыкант и умелый организатор. В репертуаре оркестра преобладали русские и корейские революционные марши, популярные песни и танцевальные мелодии.

Камерный симфонический оркестр в основном исполнял европейскую классическую и национальную музыку. Руководил коллективом скрипач-виртуоз Ким Николай Ч., который был широко известен среди корейцев Дальнего Востока России как исполнитель корейских народных мелодий. Обладая тонким музыкальным вкусом и филигранной техникой, Ким Николай Ч. талантливо исполнял аранжировки народной музыки. Сольные скрипичные концерты этого музыканта неизменно вызывали заслуженное признание у самой широкой аудитории. Он уделял большое внимание воспитанию национальных музыкальных кадров. У него учились многие талантливые корейские музыканты: Тэн Инмук, Ли Николай Х., Ён Сёнён, позже ставший одним из основоположников советской корейской эстрады.

   Струнный домровый оркестр под руководством Цой Михаила в основном пропагандировал русскую и корейскую народную музыку, но в его репертуаре были и фрагменты из западноевропейской классики.

   Оценивать значение деятельности этих «корейских оркестров» в городской культуре Владивостока (помимо работы на радио) можно, исходя из следующих фактов: любые торжественные мероприятия в городе всегда сопровождались выступлениями «корейских оркестров», а программы праздничных концертов, олимпиад художественной самодеятельности постоянно включали оркестровые номера этих известных музыкантов.

   Кроме того, оркестровые коллективы фактически выполняли функции школы подготовки музыкальных кадров. И.Ф. Ким вспоминает, что многие будущие композиторы и музыканты старшего поколения — Ли Николай Х., Пак Ендин, Тэн Инмук, Ли Герман, О Черам, Ким Виктор В., Тё Трофим, Ким Ир и другие — воспитывались под влиянием этих оркестров. Впоследствии эти музыканты работали в корейском театре или же сотрудничали с ним: писали песни и музыку к спектаклям[9].

   Корейские оркестры, звучавшие в радиоконцертах, оказывали большое влияние на работу сельских музыкальных кружков Приморского края.

   В сложное время «выявления врага» руководство радиокомитета должно было постоянно проявлять особую бдительность в отношении содержания произведений, и не только «словесного» — в песенных образцах, но и музыкально-интонационного — в инструментальных произведениях. Поэтому проблема репертуара корейского музыкального вещания таила в себе немало опасностей. Зачастую старинные корейские народные песни «обвинялись» в том, что они «не отображают действительность жизни, а воспевают старое унижение, слезы, тоску и одиночество». Более того, исторически сложившееся взаимовлияние корейской и японской музыкальных культур в атмосфере социального психоза всеобщей политической подозрительности для многих корейских музыкантов и артистов оборачивалось страшным фарсом политического обвинения в шпионаже в пользу Японии и репрессиями. Весьма показательным был факт, когда певицу Екатерину Хан обвинили в том, что песня под названием «К новому миру» исполнялась ею на японский мотив, хотя редактор Эм Саир утверждал, что на самом деле мотив этой песни — старинный корейский, и убедительно аргументировал свои доводы в докладных записках на имя зав. Культпросветотделом ОК ВКП(б)[10].

   Для проверки на «идеологическую и политическую выдержанность» репертуара художественно-музыкальных передач на корейском языке радиокомитетом был создан своего рода «цензурный комитет» в составе: Ни Ивана (корейский педагогический техникум), П.З. Кирюченко (директор китайского театра), тов. Лян, Мендельсон, Высоцкая (работники Горкома ВКП(б) и Сурвилло (руководитель радиокомитета)[11].

   Однако любопытно отметить, что, несмотря на постоянные «сложности» подобного рода в деятельности радиокомитета середины 1930-х годов, в то же время на обсуждение с работниками корейского и китайского секторов радио выносились вопросы о необходимости работы по сбору фольклорных записей, а также по осуществлению закупки национальных инструментов за границей[12].

Ён Сёнён — автор самых любимых и до настоящего времени популярных среди корейцев песен «Быстро посеем семена» и «Экспресс» (впервые прозвучавших в театральных спектаклях) — не только писал музыку к театральным постановкам в корейском театре, но и являлся художественным руководителем корейского хора на владивостокском радио.

   Он обладал талантом широкого диапазона, сочетая дар музыканта, актёра, поэта, драматурга, режиссёра, и потому сыграл выдающуюся роль в развитии корейской культуры на Дальнем Востоке России. Фактически Ён Сёнён явился родоначальником новых корейских песенных жанров: корейской массовой патриотической и лирической песен, свадебных и частушек. Обычно он был и автором слов, которые, сливаясь воедино с мелодией, впечатляли своей образностью. Его произведения пользовались широкой популярностью среди советских корейцев, их любили за простоту, искренность, жизнерадостность, близость традициям корейского музыкального языка.

   Вместе с тем Ён Сёнён как драматург, режиссёр и актёр вывел на высокий профессиональный уровень Корейский краевой музыкально-драматический театр. С его именем связаны и значительные успехи в художественной деятельности корейцев в корейском секторе Приморского радиокомитета.

   На период с 1 июля по 1 августа 1936 г. Приморским радиокомитетом было назначено проведение областного радиофестиваля художественной самодеятельности и конкурса на лучшее художественно-музыкальное исполнение на радио. Работниками радиокомитета и городского комитета ВКП(б) были разработаны условия конкурса, создано методическое бюро «для консультации по вопросам искусства» из партийных инструкторов и руководителя радиокомитета «с привлечением крупных консультантов по отдельным видам искусства»[13].

   За успешную деятельность на Приморском радио и участие во всесоюзном радиофестивале Всесоюзный радиокомитет премировал корейский хор поездкой в Москву[14].

   В течение трёх месяцев коллектив из 30 участников (14 девушек-хористок, солисты, инструменталисты-аккомпаниаторы и самостоятельные исполнители) подготовил репертуар из 35 произведений фольклорного и современного песенных направлений, включавших корейские традиционные народные, революционные и патриотические песни.

   Почти половину подготовленной программы составляли современные песни, созданные руководителем и дирижёром хора Ён Сёнёном. Особо были отмечены песня «с революционным характером» «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и «воспевавшая труд отличников рыбной путины» песня «Ударный кунгас».

   Народные песни исполнялись в сопровождении ансамбля корейских традиционных инструментов, а революционные и современные — под аккомпанемент Ён Сёнёна на рояле. Использование фортепианного аккомпанемента для корейской песенной культуры был явно нетрадиционным, в отличие от ансамбля старинных народных инструментов при музыкальном сопровождении фольклорных песен.

   Помимо хоровых прозвучали песни в сольном исполнении учащегося музыкального техникума Николая Ли и грузчика станции Владивосток Ли Пон Ына. Бывший «пильщик» Цой Ци Хак исполнял только старинные песни. Большие надежды подавали солистка из музыкального техникума Надежда Югай, работница столовой Роза Цой и домохозяйка Ольга Сон.

Пятидесятилетний Ан Ун Хак из колхоза «им. Карла Маркса» исполнял старинные мелодии на корейской флейте «тунзо». Шестидесятилетний старик Тен Сир Сен из Шкотовского района играл на корейской скрипке, бригадир рыболовецкого колхоза Буденовского района Ма Чун Сир — на старинной флейте.

   Социальный состав хора был очень разнообразным и включал работников радиокомитета, домашних хозяек, рабочих предприятий и колхозников.

   Первое выступление на радио в Москве «премированного за участие в первом все­союзном радиофестивале корейского хора Приморского радиокомитета» состоялось 23 марта 1937 г. и транслировалось через радиостанцию имени Коминтерна по всей стране, была сделана и запись песен на грампластинки[15].

   Музыкальный редактор Всесоюзного радиокомитета Н.И. Демьянов назвал молодого корейского композитора Ён Сёнёна «зачинателем советской корейской песни», отметил разнообразие репертуара и заслуженную популярность этих песен среди корейского населения, подчеркнул, что они «звучат очень молодо и по-настоящему волнуют»[16].

   Во время выступлений члены жюри — представители музыкально-педагогической и театральной общественности, партийные и советские работники — выявляли талантливых молодых участников для дальнейшего профессионального обучения и в этом ряду отметили солистов корейского хора, учащихся Владивостокского музыкального техникума Николая Ли и Надежду Югай (имя Николая Ли впоследствии будет часто упоминаться в числе наиболее известных артистов Корейского театра).

   29 марта корейский хор принял участие в концерте, проходившем в Центральном Доме Красной армии, который был также записан на плёнку, а руководитель хора Ён Сёнён дал интервью: «Упорной учёбой и работой, поднятием своей хоровой и музыкальной культуры мы постараемся оправдать высокую премию — поездку в столицу социалистической родины»[17].

   Выехав в Москву заранее, 13 марта, коллектив возвратился из столицы во Владивосток ровно через месяц — 13 апреля 1937 г. Ён Сёнён поделился впечатлениями о поездке: «На Северном вокзале нас встречали представители Всесоюзного радиокомитета. Разместили нас в гостинице. Большинство из участников хора попали в Москву впервые. Особенно восхищались прекрасным метро: „Под землей как в сказке“!

   Первые дни нашего (десятидневного. — В.К.) пребывания в столице прошли в экскурсиях. Мы побывали в мавзолее Ленина, в музеях, в планетарии, в зоологическом саду. Посетили театры. В Большом театре (28 марта. — В.К.) смотрели балет „Спящая красавица“.

   27 марта мы выступили в радиостудии им. Коминтерна. Наше выступление транслировалось по всему Союзу. Работники Всесоюзного радиокомитета дали высокую оценку нашей работе.

   Хор исполнил старинные корейские народные песни: „Песню о крыльях“, „Воспевание гор“ (возможны варианты „Горы Кымгансан“ или „Гора с пятью вершинами“. — В.К.), „Песню о зайцах“ (по-видимому, имеется в виду один из классических сюжетов пхансори „Песня о зайце“. — В.К.) и много других. Эти песни — о жизни старой Кореи.

   Из раздела социалистической песни мы исполнили хоровую „О севе“, „Пробуждение утра“ и любимую песню дальневосточных рыбаков „Ударный кунгас“. Кроме того, хор исполнил старинные песни о природе: „Музыка природы“, песню „О близнецах“. С песней „Сердитая волна“ выступил наш солист Ли Николай. Соло было признано одним из лучших.

   В этот же вечер хор выступил с открытым концертом в клубе имени Серафимовича. Аудитория приняла нас очень тепло…»[18].

Позже, ссылаясь на воспоминания Ён Сёнёна, И.Ф. Ким отметит, что песни в исполнении корейского хора Приморского радиокомитета на фестивале в Москве в 1937 г. были отмечены почётными дипломами[19].

   Всесоюзный радиокомитет предложил самодеятельному корейскому хору расширить репертуар и подготовиться к смотру народного творчества в Москве к 20-летию Октябрьской революции. Поэтому участники хора были освобождены от работы на производстве и принялись усиленно заниматься в музыкальной студии при радиокомитете. Хор начал разучивать «Песню о Сталине» и «Песню о Родине». К 20-й годовщине Октября хористы обязались расширить репертуар и подготовить десять новых песен. К тому же, как подчёркивал Ён Сёнён, «хористы проводили большую просветительскую работу среди корейских трудящихся Приморья»[20].

   16.04.1937 г. Владивосток. группа корейского хора при Примоблрадиокомитете вернулась из Москвы.

   Как видно, у коллектива корейских и китайских музыкантов были большие творческие планы, но им не суждено было сбыться.

   Каковы же оказались итоги развития корейской музыкальной культуры в контексте развития государственной национальной культурной политики рассматриваемого времени?

   Итак, используя классовый подход и интернационалистскую пропаганду, советская административная система небезуспешно пыталась разрушить традиционную закрытость восточной общины на российской территории и вовлечь «трудящихся восточников» в советскую общественную жизнь, что видно из примеров деятельности художественных коллективов корейского и китайского секторов Приморского радиокомитета. Однако сталинская доктрина по национальному вопросу претерпевала судьбоносные изменения. И уже в Конституции СССР 1936 г. и Конституции РСФСР 1937 г. исчезло само упоминание термина «национальные меньшинства», что знаменовало собой поворот от политики коренизации и национализации к так называемой интернационализации. Постепенно возможность этнокультурной деятельности во всех её проявлениях в организованных и неорганизованных (самодеятельных) формах была сведена к нулю, в стране были ликвидированы многочисленные национальные районы и сельсоветы. На советском Дальнем Востоке сложилась ещё более жёсткая ситуация: депортации корейцев и китайцев в 1937-1938 гг. из Дальневосточного края привели к полному исчезновению всех национальных объектов культуры: многочисленных самодеятельных художественных коллективов, учебных заведений, корейского и китайских театров и, разумеется, корейского и китайского секторов Приморского радиокомитета.

   Но, в то же время:

   1) к середине 1930-х годов в культуре советских корейцев произошёл значительный качественный скачок: переход от этнической традиционной к авторской национальной музыкальной культуре;

   2) в процессе взаимодействия с русской и европейской музыкальной культурой появились новые музыкальные жанры. Среди них: частушки («колхозные», «о ликбезе»), свадебные песни, новые исторические песни (партизанские, антияпонского освободительного движения), а также корейские советские массовые патриотические и лирические песни «корейского Дунаевского» Ён Сёнёна. Русская и европейская музыка вошла в репертуары корейских оркестров Приморского радиокомитета и городской культуры Владивостока, появился даже корейский домровый оркестр;

   3) и, наконец, появилась новая модель восточного театра — Корейский краевой передвижной музыкально-драматический театр, включение в репертуар советских пьес (Тренёва, Арбузова, Белоцерковского).

Таким образом, в особенностях развития советской корейской культуры как в зеркале отразилась сложная и драматичная история Дальнего Востока страны. Но, несмотря на трагедию депортации, музыку и театр российских корейцев советского довоенного периода должно определить как оригинальную составляющую музыкальной культуры региона и страны.

_____

Список литературы и источников

• Государственный архив Приморского края (ГАПК). Ф. П-1. Оп.1 Д. 241. Л. 52; Д. 519. Л. 5-8, 10-12, 45-46; Д. 521. Л. 33-37; Ф. 84. Оп. 5. Д. 429. Л. 98.

• Ким И.Ф. Советский корейский театр. А.-А.: Изд-во Онер, 1982.

• Корейцы в СССР. Материалы советской печати 1918-1937 гг. М.: Институт востоковедения РАН, 2004.

• Красное знамя (газета). Владивосток. 1926. 30 окт.; 1937. 18 апр.

• Тихоокеанская звезда (газета). Хабаровск. 1937. 20 и 22 марта.

_____

[1] Государственный архив Приморского края (ГАПК). Ф. 84. Оп. 5. Д. 429. Л. 98.

[2] Для получения результатов исследования автором была собрана и привлечена к анализу обширная база источников, включившая, по сути, бесценные документы кинохроники 1926 г. из Российского государственного архива кино-фотодокументов (г. Красногорск), архивные документы из фондов Государственного архива Приморского края, материалы периодической печати Владивостока и Хабаровска второй половины 1920 — 1930-х годов, научные исследования, мемуары, а также собственно музыкальные образцы.

[3] Токио слушает владивостокские радиоконцерты // Красное знамя. 1926. 30 окт.

[4] ГАПК. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 519. Л. 12.

[5] Там же. Д. 241. Л. 52.

[6] Напомним, что ещё в 1930 г. Эм (Ем) Саир проявил свои организаторские способности в должности директора первого Корейского ТРАМ(а), реорганизованного (из-за бедственного финансового положения) в следующем, 1931 г. в корейскую агиткультбригаду при центральном комитете профсоюза «Рыбник», (взявшем разорившихся самодеятельных артистов на свой баланс). См.: Ким И.Ф. Советский корейский театр. А.-А., 1982. С. 9.

[7] Тов. Ян активно участвовал в работе общественно-политического сектора Приморского радиокомите-

та и Китайской Ленинской школы, действовавшей во Владивостоке. См.: ГАПК. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 519. Л. 11.

[8] Там же. Д. 521. Л. 33–37.

[9] Ким И.Ф. Указ. соч. С. 189.

[10] ГАПК. Ф.П-1. Оп. 1. Д. 519. Л. 5, 8, 10, 11, 45–46.

[11] Там же. Л. 6.

[12] Там же. Л. 12.

[13] Там же. Л. 6, 7.

[14] Тихоокеанская звезда. 1937. 20 марта; Корейцы в СССР. Материалы советской печати 1918−1937 гг. М., 2004. С. 324.

[15] Корейцы в СССР… С. 325; Тихоокеанская звезда. 1937. 22 марта.

[16] Там же.

[17] Там же.

[18] Красное знамя. 1937. 18 апр.

[19] Ким И.Ф. Указ. соч. С. 191.

[20] Красное знамя. 1937. 18 апр.

***

Источник: “Вестник российского корееведения” №4, 2012